Перевод. Источник –https://io9.gizmodo.com/the-great-hero-of-the-doctor-who-anniversary-special-is-1470394088
Джон Роулс – философ, известный своим мысленным экспериментом, где единственным путем достижения справедливого договора, было незнание участников на чьей стороне они окажутся в результате. Этот эксперимент разыграли в сегодняшнем эпизоде Doctor Who и он же стал главной проблемой самого Доктора.
Спойлеры!
Роулс верил, что если бы у нас была “вуаль незнания”, мы бы предпочли создать абсолютно справедливое общество. Другими словами, если бы вашу память стерли и вы не знали бы богаты или бедны, вы бы выбрали создание общество, в котором у вас все было бы хорошо в любом случае.
В “Дне Доктора”, собравшиеся Доктора накрывают “вуалью незнания” людей и Зигон, чтобы принудить их к переговорам с позиции тотального нейтралитета. Зигоны, к вящему удобству, шейпшифтеры, которые хотят завоевать Землю. Люди же имеют ядерные боеголовки, которыми они собираются воспользоваться, чтобы уничтожить Зигонов заодно со всем супер-оружием, на которые те успели наложить свои присоски.
К счастью, однако, потолки подземелья, в котором собрались люди и Зигоны, имеют встроенные стиратели памяти. Зигоны уже превратились в абсолютных дубликатов людей в комнате и Доктора устраивают так, что никто в комнате не знает человек он или Зигон, а значит всем придется работать вместе.
Это, в свою очередь, значит что можно избежать ужасного выбора – потерять миллионы, чтобы спасти миллиарды (благодаря ядерной боеголовке), что повторяет выбор, перед которые стоял Доктор 400 лет назад – уничтожить его родную планету и его народ, чтобы спасти Вселенную от разрушительного воздействия Войны Времени.
Доктор – шейпшифтер
Выбор Зигонов (красных, покрытых присосками чудовищ, которые до этого появлялись только раз, в 1975 году, в “Ужасе Зигонов”) на роль главных монстров юбилейной серии кажется странным. Хотя Стивен Моффат, похоже не очень любит включать настоящих злодеев в “событийные” серии. Нет никаких злодеев в “Большом Взрыве”, а Тишина в “Свадьбе Ривер Сонг” больше похоже на тактический маневр-обманку.
Но фактически, Зигоны интригующе подходящий выбор для серии, отмечающий День рождения главного формо-изменителя. Ведь это то, чем и является Доктор. Он носил много лиц, но он также становился разными людьми, во время его блужданий по Вселенной. И точно так же, как Зигоны представляют нам дилемму разгадывания, кто “настоящий”, а кто “копия”, вся юбилейная серия по сути о том, кто такой настоящий Доктор и что значит быть Доктором.
Даже когда Доктора накидывают “вуаль незнания” на людей и Зигонов в Черном Склепе, их собственный Доктор из прошлого разбирается со своей личной “вуалью незнания”. Он не может знать свое будущее или каким он станет, если он последует своему плану совершить массовое убийство, чтобы остановить Войну Времени.
Мы видим Доктора Войны в последний день Войны Времени, незадолго до падения Галлифрея при наступлении Далеков и с множеством пиф-паф. Выглядит это иначе, чем описания из предыдущих серий. Выглядит, больше как разгром Повелителей Времени – там нет и намека на сошедших с ума от всевластия Повелителей Времени, не говоря уже об Ордах Травести или Мог-бы-быть-Королем и прочих.
Херт, кажется намерен использовать свое оружие больше для высекания слов “No More” в стене Галлифрей, чем для остановки врага, хотя он все-таки использовал свой Тардис, в качестве тарана против кучки Далеков. Он взламывает хранилище оружия Повелителей Времени и крадет Момент, оружие настолько сложное, что оно развило свое собственное сознание. После приземления черт знает где, Доктор тащит Момент куда подальше от Тардиса. Интерфейс Момента проявляется облике Роуз Тайлер или точнее, в облике Роуз Плохого Волка.
Она решает показать Доктору будущего себя, в стиле “Рождественской истории”, чтобы он смог посмотреть в кого он превратится, если совершит злодеяние. И знаете, все не так плохо. Оба, 10-й и 11-й Доктора чувствуют себя ужасно из-за выбора, который им пришлось сделать в прошлом, и они с трудом могут смотреть на Доктора Войны. Но хорошие новости состоят в том, что после совершения немыслимого, Доктор Войны понимает, что он может опять стать просто Доктором.
Момент рассказывает Доктору Войны, что однажды он посчитает всех детей на Галлифрее, которые были на планете, когда он ее уничтожил. Когда он спрашивает будущих себя об этом, 11-й Доктор не имеет ни малейшего понятия, сколько их там было. А 10-й Доктор называет число. Потому что 11-й Доктор действительно продвинулся дальше, тогда как 10-й погряз в горе и чувстве вины. 10-й Доктор возмущен тем, что будущий он забыл об ужасе, который они причинили. Они – “человек, который же сожалеет и человек, который забывает”, как говорит Момент.
Небольшим ловким ходом Моффат выворачивает наизнанку его собственную милую фразу “Timey Wimey” в признак того, что новые Докторы Войны стали слишком инфантильными. (Аналогично, когда Момент хочет показать Доктору Войны его будущее, она явно ожидает чего-то ужасающего и предупреждающего, но взамен она получает… феску). Доктора из будущего не хотят видеть себя взрослыми, потому что когда они думают о взрослении, они представляют себе Хертовского потрепанного и монструозного не-Доктора.
В конце, Доктор Война видит, что сожаления о совершенных действиях приведут будущих Докторов к тому, что они станут еще более героическими, чем когда-либо еще и спасут сотни планет. И так он убеждается в своем решении стереть всех и вся, и прекратить войну, единственным доступным ему образом.
Тем временем, 10-й и 11-й Доктора осознают, наконец, что они не могу списывать Доктора Войну, как фальшивого себя, как какого-то Доктора Зайгона, потому что, хоть они и демонстрируют свое сожаление о выборе, которые они когда-то сделали, они бы сделали это снова и снова. Доктор – это тот, кто делает то, что должно быть сделано, когда другого выхода нет.
В конце, именно будущие Доктора, а не только Доктор из прошлого, теряют “вуаль незнания” и видят свои прошлый действия, тем, чем они действительно были.
Прими свой выбор прежде чем его избежать
Большие “событийные” серии Стивена Моффата всегда показывают Доктора безусловно принимающим немыслимое, непосредственно перед тем, как он находит, как это немыслимое обойти. Он соглашается со стиранием в “Большом Взрыве” и смертью в “Свадьбе Ривер Сонг”, а потом находит лазейку. Но на этот раз, все кажется особенно впечатляющим – 10-й и 11-й Доктора должны согласиться с ужасным выбором сжечь все, до того, как они могут этого избежать.
Они должны признать, что это их выбор и прекратить относиться к этому, как к чему-то, что совершается другим человеком. Итак, в конце, после того, как они разобрались с пятью Зайгонами намеревающимися завоевать планету, два Доктора нанесли визит себе прошлому (спасибо Моменту), чтобы они втроем могли сделать этот выбор вместе.
А потом, в самый последний момент, Клара доказывает, что именно компаньон спасает Доктора от самого себя (как говорит 11-й “вот такой я, когда я один”) и настаивает, что Доктор способен на большее. И конечно же, Доктор придумывает иной путь, решение, которое требует помощи всех его прошлых себя плюс будущего (Питер Капальди камео!).
Большой план Докторов по изведению Далеков и окончанию Войны Времен сводится к “пригнись и они поймают друг друга в перекрестном огне”. Доктора собирают свои Тардисы и используют их, чтобы загнать Галлифрей в стазис, или корманную вселенную или что в это роде. Далеки, стреляющие по Галлифрей, оказываются стреляющими друг в друга и все уничтожены. И поэтому, все выглядит так, как будто Галлифрей и Далеки были уничтожены. Но Галлифрей будет спасен. (Может быть).
Галлифрей может быть сохранен, как люди в картинах Повелителей Времени, которые пойманы в “срезе времени”.
Картины никогда не стоят на месте
Это еще одно исследование Стивена Моффата на тему видения и памяти – Зигоны “переведены” внутрь картин в подземелье Национальной Галлереи, и хранятся в остановленном движении. Зигоны спрятались там на 400 лет, дожидаясь, пока Земля станет “стоящей захвата”.
И Доктора используют похожий прием, чтобы проникнуть в тардисо-непробиваемый Черный Архив, чтобы не дать Кейт Летбридж-Стьюарт взорвать Лондон. Они заходят во внутрь картины Последний День Войны Времени, которую они уже успели тайно протащили в Черный Архив.
Картины в этом эпизоде не стоят на месте, потому что люди могут из них сбежать, но также потому что они меняются в зависимости от того, кто на них смотрит, так, как это делают все картины. Произведения искусства изменяют свое значение со временем, как шейпшифтеры. Картина же находящаяся в центре этой серии имеет два названия – или “Галлифрей падет”, или “Больше Никогда”.
Понадобился Куратор Национальной Галереи, который оказался Томом Бейкером (камео!), чтобы объяснить, что настоящее название картины “Галлифрей больше никогда не падет”. Потому что Доктора спасли Галлифрей, хотя судя по всему, они также его потеряли.
[АПД. Друг предположил, что Галлифрей сохранен в самой картине “Галлифрей больше не падет”. Хотя зачем тогда Доктору идти его искать? Вот же он.]
К тому времени, мы уже подведены к следующему ужасному событию – еще одной войне. 11-й Доктор заявляет, что причина по которой он забыл количество погибших детей на Галлифрее заключается в том, что он разбирался в новой тьмой, с чем-то о чем 10-й Доктор не должен знать.
Под конец серии, когда Доктор Войны и 10-й Доктор недалеки от того, чтобы забыть все эти события, 11-й Доктор наконец рассказывает, что он видел Тензалор, место его собственного финального покоя. Что Доктор обречен исченуть в кровавой войне, включавшей миллионы людей. Конечно же, мы только что видели, как можно обмануть судьбу, но 11-й Доктор настаивает, что на этот раз все будет совершенно точно решительно по-другому. Точно-точно. Действительно!
В любом случае, вечно изменяющаяся природа Доктора подразумевает, что его героизм всегда слегка прикрыт “вуалью незнания” – он никогда не знает, кем он станет потом, станет ли он чудовищем в результате сделанного выбора. [Правка: И в этом весь смысл “вуали незнания”: ты не можешь знать, кем станешь].
Именно с этой дилеммой сталкивается Джон Херт в самом начале серии, его финал же предлагает более определенный ответ: Доктор всегда спаситель, и не важно в каком обличие он появляется. Лицо Лицо Джона Херта наконец появляется наравне с прочими, прямо и в центре.
Но конечно же, вы не можете знать, чем обернется возрождение Галлифрея из его “сохранного” состояния. Это вполне может стать очередным монструозным поступком, учитывая помраченное состояние Повелителей Времени под конец.
О, и было море шуток для своих, которые, вероятно, уже каталогизируются кем-нибудь в интернете. Школа Кол Хилл. Часы показывающие 5:20, время трансляции первой серии Doctor Who. “Мы оба меняем полярность.” А последние слова Дэвида Теннанта в качестве Доктора, стали теперь по-видимому типа крылатой фразой.
Во многих смыслах, это был стандартная Моффатовская “событийная” серия – есть что-то ужасное, чего избежать нельзя и что проявляется только под конец, благодаря ловкости рук. Есть свадьба, перед которой Доктор оскорбляет невесту. Есть какое-то жонглирование словами, которое в конце приобретает совсем иное значение, чем вы думали в начале. Суть Доктора подвергается сомнению и потому только усиливается.
Но, эмоциональная и суровая игра Джона Херта, израненного доктора на грани совершения военного преступления, противостоящего более симпатичным будущим себя, настолько выдающаяся, что это делает весь эпизод действительно чем-то особенным.
Leave a Reply